Наша подопечная Дарья Беляева рассказывает о вопросах о материнстве, на которые ей приходилось отвечать в течение жизни, и о том, как на них отвечать.

Первое время меня очень сильно ранили вопросы от окружающих по поводу материнства. Они были, как правило, не тактичными, иногда задавались детьми или не очень трезвыми проходящими мимо взрослыми, в тот момент, когда я гуляла на электронной коляске и катила перед собой прогулочную коляску с малышом, или сын мог сидеть у меня на руках. Что показательно — если рядом была мама или друзья, то вопросы не озвучивались. Вот что интересовало окружающих больше всего:

«А это чей ребëнок?»

Некоторым людям, которые видят перед собой женщину на инвалидной коляске с ребёнком, не всегда лёгко представить эту женщину как маму. Ну она же инвалид, кто её полюбит/какие ей дети?
Соседские дошкольники задавали мне этот вопрос минимум трижды в неделю. В какой-то момент это стало раздражителем и я после сотни односложных ответов о том, что это мой сын, включилась в игру этих ребят. Однажды кто-то из них высказал версию о том, что я украла ребёнка, а родителей наверное съела, как волк красную шапочку, я и сама была похожа на шарик из-за лишнего веса. Я поддержала эту идею, съела, украла, хорошо, только отстаньте…

Но когда нетрезвый пожилой мужчина лет 65 из этой же семьи трижды за неделю спросил, чей малыш в коляске, на третий раз я просто сказала, что я няня. Видели бы вы его глаза, очень удивился и больше не спрашивал.

Около частного сектора я прожила 2.5 года, там просто рядом стояла моя многоэтажка с доступной средой, так и отвечала время от времени детям — я мама/я няня/ я его украла (после последнего варианта мне неделю не задавали вопросы).

«А как Вы его сделали?«

Однажды я столкнулась с этим вопросом утром второго января 2021 года, сыну на тот момент было почти 4.5 месяца, я ждала маму из магазина на парковке для инвалидов, качая детскую коляску, потому что единственный низкопольный заезд был заставлен машинами и в магазин пошла моя мама.

Итак, представьте, 2 января, снежок, людей немного, я спокойно стою и жду бабушку малыша и в 30 см от себя слышу нетрезвый возглас: «Женщина, оставьте в покое чужого ребёнка, отпустите коляску!». Поворачиваю голову и вижу очень нетрезвого мужчину лет сорока в хорошей одежде нараспашку и с дорогими часами на запястье. Спокойно отвечаю: «Не отпущу, в коляске спит мой ребёнок».

Немая сцена, секунд через 15 озвучивает медленно вопрос:

— А как вы его сделали?

— Мужчина, вы, кажется, в магазин шли. Вам рассказать, как делают детей? Вроде, взрослый, знать должны, также, как и все, других способов не существует…

— Да, извините, я лучше пойду…

И с полной отрешенностью на лице наконец-то ушëл в магазин. Мне кажется, в этот момент у него случился когнитивный диссонанс.

«А ребенок у вас ходить умеет?»

Сын часто ездит у меня на руках, сейчас реже, но в возрасте с года до трёх лет, очень часто, просто потому что это удобно мне. И у трезвых, но не очень тактичных прохожих, возникала параллель между моей коляской и здоровьем малыша.

«А папу ребенка вы знаете или это ЭКО?»

Это из серии — кто её на коляске полюбит, кому она нужна. Когда мы познакомились с папой малыша, я уже больше года передвигалась на инвалидной коляске на постоянной основе из-за травмы позвоночника. У нас, перед тем, как начать отношения, был серьёзный разговор.

— Андрей, ты понимаешь, что я на коляске очень надолго, возможно, навсегда, у меня сложный характер, постоянно болит что-нибудь… Ты уверен, что тебе это нужно, со мной точно не будет просто, может, откажешься?

Он ответил очень кратко:

— Пока жив, ты моя, отказаться? Никогда.

Больше эту тему мы не поднимали.
В каком-то смысле, его слова оказались пророческими, у нас было четыре с половиной года нашего счастья, пока он был жив. Благодаря ему я поняла — коляска, физические недостатки не значат ничего, когда ты любима и очень благодарна ему за эти открытия.

«А папа тоже на коляске?»

Ну и эта традиционная параллель, что у человека с инвалидностью должен быть партнёр с инвалидностью и никак иначе. Но и здесь ответ тот же, партнёр может быть с инвалидностью или без неё, главное взгляды человека на жизнь и отношения с этим человеком. Я сталкивалась с разным жизненным опытом, три месяца жила с тотально незрячим человеком на другом конце страны. Наши отношения прекратились не из-за инвалидности, а из-за разных взглядов на будущее и разных жизненных принципов. У папы малыша не было инвалидности, наша любовь выросла из большой дружбы, так было суждено. Я знаю множество разных пар колясочников и пар, где есть колясочник, и его любимый человек, который полностью здоров. Здесь всё очень индивидуально.

Когда я была маленькой, знакомая мамы, узнав, что у меня инвалидность, очень долго причитала. «Еë ждёт только дом инвалидов, ну или в лучшем случае — жить с родителями, а когда будет совершеннолетней, можно купить близость, не будет на старости лет одна». У нас так знакомые сделали, заплатили кому-то и теперь у молодой женщины с тяжелой инвалидностью есть ребенок, но к нему её особо не подпускают, родители её воспитывают, получается женщина инкубатор для ребёнка — ужасно.

Больше мама с той женщиной не общалась, эту историю я узнала уже во взрослом возрасте, после рождения сына. И волосы, честно говоря, дыбом встают, я понимаю, что в СССР не было личной жизни и инвалидов, но так-то зачем? Лëшу я рожала из любви и счастья, а не для того, чтобы сломать его жизнь уходом за мамой с инвалидностью.

Если и вас травмируют вопросы окружающих, важно понять, что именно цепляет? Сомнения, что я имею право на материнство? Проработать варианты ответов, очень помогает снять часть переживаний. А иногда, если не хочется, можно и не отвечать, у вас тоже есть право на игнор не очень адекватных собеседников.

Пусть на вашем пути будут встречаться люди, которые разделят с вами вашу радость родительства и поддержат вас в нужный момент.