Интервью с Тихоном Новиковым, главврачом клиники DoReMi, которая на постоянной основе лечит нашихподопечных. В интервью Тихон рассказывает, почему он решился на работу с людьми с инвалидностью, из-за чего другие клиники не решаются на такую работу, как именно проходит лечение от “а” до “я” и про смысл любой творческой работы. А Тихон считает, что его профессия – именно такая. 

Тихон, как вы познакомились с “Метелицей”?

Я познакомился со Светланой Самарой. Я был врачом приемного отделения в КДЦ на Долгоруковской. К нам приехала Светлана с девочкой на коляске, которую зовут Ксения (Оксана Осокина, прим. ред). В приемном было три врача, и все “спрятались в домики” и не знали, как с Ксюшей общаться. И я понял, что только я остался. До этого я не работал с людьми с инвалидностью, но при всем этом у меня тогда и сейчас было достаточно смелости и желания помогать людям  и отказать себе в таком удовольствии я никак не мог.

Мы со Светланой посмотрели Ксению. Оказалось, что дело плохо: нужно лечить каналы в передних зубах и каким-то образом их восстанавливать. Нужно было это сделать максимально быстро, в адекватное количество посещений, при том что Ксения могла лечиться только под наркозом. Я работал с наркозом нечасто, но перспектива поработать с ним снова меня радовала, потому что я люблю делать интересные и новые манипуляции. Поскольку доктор, который работал у нас с наркозом, была расписана на ближайшие месяцы, а у Ксении была острая боль, мы договорились что в ближайшие дни решим вопрос с лечением. Мы успешно справились с двумя зубами: я навсегда запомню эту операцию, потому что это был первый случай, когда мне пришлось распломбировывать каналы вплоть до восьмидесятого размера, очень толстые были каналы. Мы их прошли, сделали вкладки композитные. Получилось очень даже неплохо, как временный вариант. 

Дальше – больше. Мы подружились со Светланой, и она начала отправлять и других пациентов. Второй пациенткой была девушка с ДЦП. Я увидел ее впервые и подумал – “сейчас будет очень сложно”. Но мы приятно пообщались и подружились. Она с очень с интересной судьбой… Вообще, все, что меня вдохновляет с особыми пациентами – это их судьба. И их потрясающие возможности по адаптации. Я сам себя не могу представить в такой ситуации, но когда пытаюсь, мне кажется, что я бы сдался. А эти люди не сдаются. Я отношусь к ним не просто как к пациентам, а к людям с большой силой воли. Они – мои вдохновители.

Работали ли вы с особенными пациентами до “Метелицы”?

До Метелицы я не работал с особыми пациентами. Работал с наркозом с капризными пациентами – “усыпите меня срочно, чтобы я ничего не чувствовал!”. Опыт такой у меня был, но он все-таки не был связан с тем, что это было жизненно необходимо людям. А для особых пациентов наркоз – это единственный вариант решения проблемы, в основном, если есть мышечные неконтролируемые реакции. По поводу сложностей и особенностей: конечно, эти пациенты непростые. Им надо лечить как можно больше зубов за маленькое количество посещений. И наша клиника в этом плане хорошо приспособлена для этого: у нас есть врачи, можем работать в несколько рук. Обычно мы создаем команду по пациенту и работаем по очереди, чтобы не уставать. При этом пациент находится в кресле столько, сколько необходимо по правилам безопасности, чтоб не было превышения анестезии по дозе и побочек. 

Наркоза сейчас в клинике у нас нет, но в ближайшее время он появится – в 2023 году. Большинство пациентов без неожиданных мышечных реакций мы можем лечить без наркоза. В плане доступной среды – мы специально рассчитывали разъем двери, чтобы можно было проехать на коляске. Клиника оборудована качественно, в соответствии с требованиями, которые предъявляют особые пациенты. Мы используем внутриротовые сканеры вместо слепков, чтобы предотвратить аспирацию слепочных материалов. Используем радио-физиографы, чтобы пациент мог делать снимки не отходя от кресла. Это малая часть наших преимуществ перед другими клиниками. Конечно, есть у меня множество идей, как сделать лечение таких пациентов более продуктивным. Но это – следующий шаг. Особенно, если спектр таких пациентов окажется востребованным.

Почему людям с инвалидностью нужен особый подход?

Особый подход к особым пациентам заключается в психологии. Это комфорт. Если у человека есть тремор, для них важен наркоз или премедикация, чтобы снять неконтролируемые движения. Опишу процесс работы с начала и до конца: мы работаем с особыми пациентами не в одиночку, командой. Терапевт делает реставрацию, пломбирует каналы. Ортопед снимает слепки. Хирург удаляет зубы, вставляет импланты. Но все это делается на одном кресле. Человека переносят с коляски на кресло, и мы работаем. Важно минимизировать число посещений, потому что перевозка такого пациента и адаптация после – отдельная история. И для пациентов с ограниченной мобильностью, в первую очередь. Чем меньше человеку придется ездить туда-сюда, тем лучше. Процесс самого лечения должен быть максимально надежным. Когда мы работаем под наркозом, у нас пульпит, пульпит – это периодонтит. При постановке диагноза в таких случаях идет гиперкоррекция в сторону наихудшего диагноза. Мы стараемся предотвратить осложнения, а не сохранить зуб. В этом случае нам важно сделать так, чтобы человек не страдал после лечения и спокойно попал к себе домой. Потому что второй раз попасть ему к нам будет проблематично.

Почему другие клиники не принимают таких пациентов?

Если честно, почему другие клиники не принимают таких пациентов, я не понимаю. Доктора должны относиться и к обычным пациентам с приоритетным уважением и сочувствием и пониманием к боли. Медицина в принципе должна относиться к проблеме и боли внимательно. А когда приходит особенный пациент с инвалидностью – это должно быть в квадрате. Не понимаю, почему клиник для особых пациентов так мало. Ведь юридически ограничивающих моментов нет. С точки зрения удобства – да, коляска усугубляет обстановку, товарищи из больших клиник не хотят привлекать к себе внимание. Не знаю, что ими движет. За все то время, сколько мы работаем со Светланой, а это два года, я не вижу разницу между обычным и особым пациентом. И там, и там я работаю с одной и той же отдачей. Да, нужно пациента переложить с коляски, но это всего пять минут.

Опишите особенности, почему у людей с инвалидностью зубы “летят” чаще и сильнее?

Гигиена. Это естественно. Зубы уходят на второй план, сложнее ухаживать за зубами, когда нужно и помыться, и произвести другие манипуляции – это сложно само по себе. Это совсем непросто. По-хорошему, утром и вечером сиделка должна производить гигиену полости рта. Как это делается – электрическая щетка, позволяющая чистить зубы эффективнее без лишних движений. Ирригаторы. Это было придумано для людей с ограниченными возможностями. Это надо брать на заметку и доносить до персонала, что профилактика – гораздо лучше, чем лечение. Никакой особенной профилактики для людей с инвалидностью нет: это приоритет ирригатора и электрической щетки. 

Расскажите о программе сотрудничества с “Метелицей” сейчас?

Сейчас мы сотрудничаем с “Метелицей” по принципу “есть необходимость – лечитесь”. Потому что это и с этической точки зрения правильно, и с точки зрения бизнеса. Честно говоря, сотрудничество с подобными фондами – это выгодно. Потому что пациентов немного, но манипуляций множество за один раз. Загруженность клиники сильно вырастает просто за счет того, что пациентов можно принять четверо за день, но при этом загруженность будет с 9 утра до 9 вечера. 

Почему именно вы? Очень много стоматологов, кто не решается связываться в работе с людьми с инвалидностью. А вы решились. Почему?

Почему я решился на работу с особыми пациентами? Это вызов. Я не тот человек, который работает с тем, что не представляет интереса, меня начинает тошнить от рутины. Наша команда врачей и я лично очень настроены на то, чтобы максимально творчески проводить свое время. Работа это часть жизни, а если она превращается в рутину, то жизнь уходит в никуда. А работа с такими пациентами сильно недооценена. С психологической точки зрения эти люди могут дать гораздо больше, чем обычный человек. Тот, кто пережил падение с высоты или другую травму, и возвращается к жизни, это человек, у которого в глазах целое море. У меня была пациентка – Лена, третья из “Метелицы”, которую мне прислала Светлана. Ей было около двадцати лет, но я был поражен ее зрелостью, ее способностью терпеть. Помню, мы сделали анестезию, но она что-то чувствовала. Я почти закончил лечение, работаю, работаю, у нее на лице нет эмоций. Мы закончили, я говорю – было больновато? Чего не сказала мне? А она отвечает – да я уже привыкла терпеть боль. И я был поражен. Такие люди особенные, потому что при отсутствии одних возможностей, они совершенствуют другие: терпение, радость от простых вещей… Это по-настоящему другие люди, и я искренне не понимаю тех, кто не хочет с ними работать. Потому что это точка роста. Я вижу в этом ценность.

Рассказывает Светлана Самара:

На самом деле стоматологические проблемы очень сильно портят жизнь, и нам, и нашим подопечным. Иногда приходится лечить по 19 зубов. Представьте на минуточку реабилитацию, когда у тебя постоянно болит 19 зубов. Сможете? А риски воспалений и загноений? А как объяснить благотворителям, что это тоже жизненно важно? Почему так складывается?
Во-первых, никто не готовится к травме, соответственно, все проблемы обостряются. Во-вторых, дальше интубационные трубки и реанимации. В-третьих, месяцы без адекватной гигиены полости рта. В-четвертых, месяцы истощения. И, как результат, к нам попадают истощенные, вымотанные ребята мучающиеся от зубной боли.

Годы поиска адекватной клиники для нас закончились знакомством с Тихоном Леонидовичем. В силу того, что он не имел опыта работы с такими пациентами, у него не было ни страха, ни стереотипов. А благодаря его вдумчивости, ответственности и порядочности, у него не было предвзятого отношения к инвалидам, и он очень быстро понял все особенности. В итоге, то, чего все боятся — осложнения и особенности как раз у наших пациентов минимальны — наши подопечные хорошо обследованы и сами знают все свои особенности.

У меня была жестокая мысль перечислить клиники, где нас просто посылали, грубо и цинично, но все же мы решили вместо того чтобы тыкать, где плохо показать, где хорошо. Показать, что можно сделать хорошо.
Тихон Леонидович смог организовать работу с нашими пациентами идеально: мы каждый прием делаем максимум работы за счет того, что клиника оснащена современными мобильными гаджетами и врачи меняются вокруг пациента. То есть не мы таскаем ребят из кресла в кресло, из кабинета в кабинет, а врачи меняются и меняется оборудование. А пациент лежит и слушает музыку.

Моя первая работа была в стоматологии МОНИКИ, я приучилась следить за зубами, я противный пациент, придирчивый и ориентирующийся в вопросе, и я лечусь только тут, потому что я доверяю, потому что доктора могут внятно и спокойно объяснить и степень срочности работы, и выбор метода лечения, и пойти на компромисс в случае, если болит, а долго лечить именно сейчас — невозможно.

Сегодня мы подписали договор о сотрудничестве с клиникой DoReMi, хотя сотрудничаем уже несколько лет. Как руководитель я совершенно счастлива что одна из самых трудных и больных тем для нас передана в руки молодых, думающих профессионалов.