Сегодняшняя колонка Светланы Самары — об агрессивном маркетинге в медицине. 

Я долго думала, писать об этом или не писать. И все же рискну. 

На мой личный взгляд, самое страшное, это маркетологи от медицины. Если впаривать нам, сирым и убогим, плюшки, кремики и пледики, это не так опасно, хотя тоже может иметь последствия, то впаривание медицинских услуг — чревато.

Я не буду рассматривать ситуации с причинением вреда здоровью или не дай Бог смерти. Глянем на то, что кажется безопасным, но на самое гадкое и опасное.

Итак, клиника «А» и клиника «В» продвигают себя на рынке. И маркетологи выбрали классный, на их взгляд, путь – очернить с ног до головы конкурента. Начиная с того, что там «левые» методики, врачи-бандиты, дорого, никто ни за что не отвечает. Как «удобно» и «прекрасно»: они — коновалы, мы — красавчики. Но когда начинаешь вникать, понимаешь, что обе клиники так себе. И по сути ничем, кроме кофе на ресепшене, фоновой музыки и смазливым администратором, не отличаются от обычной поликлиники №8. Но ты это поймешь только в одном случае – если у тебя есть опыт принятия медицинских решений. 

А вот если у тебя больной ребенок, то ты можешь так попасть, как никто и никогда. 

У меня есть опыт таких попаданий, личный. У моего младшего сына сложное орфанное заболевание. Сейчас, когда мальчику 25 годиков, никто ни на первый, ни на второй взгляд не поймет, чем он болен. Но я никогда не забуду, как я сидела на Курском вокзале, ожидая электричку, двое суток, в ступоре. И не могла принять решение. Мне нужно было решить, куда двигаться, какой способ лечения выбрать, какому врачу поверить. Я не могла принять решение, меня парализовало.

Меня спасло советское образование. В какой-то момент мозги отвисли и я начала раскладывать задачу на составные, продумывать ее по действиям, как в школе учили.

Я приняла тогда правильные решения, единственно верные, не потому, что я умная, а потому что в меня намертво вбили привычку поступать именно так: садиться и раскладывать большую беду на маленькие детальки. И вот уже из этих деталек собирать свою жизнь. Это было выдрессированно и прописалось в мою натуру – из любой кучи хлама я собираю картину. Насколько хорошо, это другой вопрос.

Но я помню то свое состояние, когда я отдала бы все — жизнь, а не то что деньги или почку, лишь бы сын был жив, лишь бы он был нормален. Мне постоянно, 10-20 раз в день, повторяли:

— Ну, а что Вы хотите. Такое вот заболевания, для олигофренов у нас в стране есть заведения, где их адаптируют. Некоторые даже учатся.

Первые два года жизни сына я сама не жила. Я постоянно искала, думала, читала, я жила где-то на обочине – на работу, с работы, по больницам. Я просыпалась от ужасов, где мой ребенок в ПНИ… 

Бывали месяцы, когда у меня было по 37 12-тичасовых смен, я не знаю, как я выжила. Лекарства возили из Испании, по цене крыла самолета.

Мне кажется, я знаю про его болезнь все и еще немного больше. Но я жила в аду. Мой ад закончился через два года, когда я удостоверилась в правильности выбранного пути и своими глазами увидела эффект.

Похожее я переживала после второго инсульта мужа, но у меня уже был этот адский опыт, я уже знала, как действовать, с каких учебников начинать и куда двигаться.  Меня уже нельзя было развести на китайские препараты или «только для посвященных»! Я научилась думать и отвечать за свои поступки. 

Это далось мне болью.

Так причём здесь маркетинг? А при том, что если бы тогда, когда я сидела на Курском вокзале, глядя в никуда, предо мной бы проплыла реклама, обещающая вылечить сына, я бы продала душу. Наверное, напишу страшное, я бы продала всех. Мне повезло, реклама не проплыла, сегодняшний маркетолог еще не родился, мы с сыном добрались до крутых, профессиональных врачей. 

Я не возьмусь рассуждать о том, как правильно, но я совершенно уверена, что реклама фармы – зло, маркетинг в медицине – зло. Потому что ни одна реклама не скажет вам, что у каждого препарата есть индивидуальные пробочки, индивидуальная непереносимость и индивидуальная реакция. Ни одна реклама не скажет вам — подумайте 100 раз, посоветуйтесь с врачом.

Наш друг, агрессивный маркетолог, напротив, закажет кучу обзоров, раскрывающих недостатки конкурентов, раскритикует их методики, потому что ему нужно притащить вас в свою клинику. 

А ты будешь стоять посреди этого всего и вообще не понимать, что делать и кому верить. Агрессивный маркетолог не говорит вам о том, что мир меняется, технологии летят вперед так, как вы и не представляете. Он не скажет вам — «конечно, получите второе мнение, конечно, подумайте». Нет, он шепнет вам на ухо:

— Только сегодня и только для вас! Учитывая тяжесть вашей ситуации, у нас для вас уникальная скидка на капельницу с гидроксильной кислотой. Больше не можем, извините, у нас чистейший препарат, никакой ни дженерик. Всего 30 000 за капельницу. Ну да, дороговато, но ни у кого и только для вас…

Не буду писать, что такое гидроксильная кислота, загуглите, посмеетесь. Еще больше посмеетесь, если я скажу, что мне предлагали пройти курс такого «антиэйдж-лечения», потому что у меня диабет и повышенная вязкость крови. И я первые десять минут прям слушала, прям вникала, пока у меня откуда-то из-закромов памяти не всплыло, что это за кислота – спасибо моим школьным учителям!

И вот если бы мне тогда, когда я думала, что сын не выживет, предложили бы курс таких вот капельниц… я бы согласилась, не думая, я бы все отдала за надежду.

Как провести грань дозволенного? Мы уже привыкли сбиваться в стаи в соцсетях и не разбираясь рвать на куски все, что нам не нравится, всех, кто нам не симпатичен. Мы с вами попадаемся на манипуляции агрессивного маркетолога на раз. В нас постоянно вызывают жалость, нас разводят на дешевый дофамин, мы с вами покупаем кучу какого-то хлама… хлам, конечно, тоже не здорово, но еще более нездоровая вещь — разного рода тренинги. Как-то я спросила коллегу:

— По разного рода выборкам, исследованиям, разные авторы определяют от 2 до 5 процентов людей с лидерскими качествами. Но ты говоришь, что сделаешь лидера и победителя из любого. Ты же понимаешь, что врешь?

— Да, но иначе не заплатят, каждый мечтает быть на вершине пирамиды.

— Особенно, если на самом деле ему это нафиг не надо, и он не является частью этой пирамиды?

Бизнес. Люди платят ни за что. 

Но со здоровьем все еще хуже. Пока платные клиники соревнуются в умении и ловкости их маркетологов, мы с вами попадаем по-крупному. Что с этим делать, я не знаю. Я уже сто раз говорила, что я идеалистка, я считаю, что врач, учитель, священник и военный — это служение. И платный врач, это тоже служение, это основа. Но когда тот, кому ты веришь, тот, кто должен спасти твою жизнь, жизнь твоего близкого, продает тебе курс гидроксильной кислоты…

Многоточия. Я часто ставлю их, потому что не знаю, что дальше, не вижу решения, потому что нет окончательного мнения. 

Воспитывать поколение врачей, для которых медицина — это не услуга, а служение. Доживём ли. Не знаю. Но очень хочу дожить до времени, когда медицина перестанет быть услугой. Государев врач перестанет боятся жалоб, кляуз, капризов, проверок и начнет принимать адекватные решения, платный врач перестанет разводить на разного рода немыслимую хрень. Я хочу приходить к врачу, которому я верю.