Новая колонка Светланы Самары о том, как она попала в секту, как вышла оттуда и почему люди оказываются в зависимости от подобных мест.
Вам может казаться, что в секты попадают только слабые и неуравновешенные люди. Вы можете считать, что есть люди внушаемые и не внушаемые. Однако я убеждена, что каждый из нас имеет свои уязвимые места, которые могут быть использованы более сильным манипулятором.
Вряд ли вы станете утверждать, что вам никогда не приходилось сталкиваться с сектами или другими подобными организациями, потому что вы сильнее всех на свете. Скорее всего, вы просто не попадали в такие ситуации. Я же, напротив, неоднократно сталкивалась с этим.
Я не очень внушаема и не поддаюсь гипнозу, но при этом я сама по себе манипулятор и диктатор, и не всегда бываю приятным человеком.
Как мы попадаем в эти сети? На самом деле, это довольно просто. Мы все находимся в поиске чего-то. Кто-то ищет лекарство от одиночества, и тут вдруг ему начинают петь дифирамбы и говорят, что именно его не хватало. Кто-то ищет любовь, и вот она, казалось бы, уже совсем близко. Кто-то ищет смысл жизни, и ему подбрасывают новые смыслы.
Как я попала в эту ловушку?
В юности я была полна творческих амбиций и верила в безграничность своих способностей. Я бежала за реализацией этих талантов в творческий центр, где меня встретили прекрасные наставники. Они говорили, что мои стихи гениальны, проза — зачитаешься, а картины написаны так, что Да Винчи не сравнится со мной.
Постепенно мед для моих ушей стал просачиваться в мой мозг и превращаться в яд. Мне говорили, что меня не понимают, потому что я гений, а у гениев всегда так. Мне говорили, что эти люди не могут оценить глубины, высоты и красоты моих работ. Меня убеждали, что я поцелована Богом.
Медленно, но верно я начала верить в то, что нахожусь рядом с Богом. Я начала понимать, что все мои близкие — узколобые бараны, а весь мир алчен и зол. Только здесь, в этом центре, я могу найти спасение и любовь.
Уже повзрослев, я поняла, что творчество — это, прежде всего, дисциплина, самоотдача и образование. А не это шапито, где любую твою мазню превозносят до небес.
Меня аккуратно подвели к мысли о том, что нужно ехать на сказочный остров и строить там сказочную жизнь вдали от всех. Но я удержалась от этого шага. Меня удержало то, что я маловнушаема, увлекаюсь и имею вздорный характер.
Самым главным лекарством от жизни в секте для меня были мои учителя. Не те прекрасные наставники, а учителя из средней школы. Особенно моя первая классная руководительница Татьяна Григорьевна и педагог по истории деревянного зодчества Елена Александровна Ополовникова. Именно Елена Александровна научила меня работать в стол, не ради похвалы, а ради процесса. Она научила ценить результат не потому, как сильно меня хвалят, а потому, как сильно он что-то меняет. Она научила меня ценить мелочи и повседневные вещи.
Почти год я находилась в этой секте, но потом мне это надоело. Мне наскучило однообразие лести, и я пошла дальше. Но это я, самовлюбленная эгоистка. Спустя время я узнала, что многие, кто пришел в этот центр развивать свои таланты, остались без квартир и поломали себе жизни. Одного парнишку еле-еле выцарапали из Испании, где он остался без крыши над головой.
Я не умнее и не лучше тех, кто пострадал от этой секты. Мне просто повезло с деревенским воспитанием, с хорошими учителями и крепкой психикой. В этом мало моей заслуги, её просто нет.
Думаете, там не было сильных людей? Были, и покруче меня, но они ломались сильнее и получали проблем в разы больше, чем я.
Почему это происходит? Есть много мнений на этот счёт. От примитивных, что люди идут в секту от горя и одиночества, до самых сложных. Думаю, причины у каждого свои, они у каждого разные. Но всё же можно выделить несколько общих: одиночество, поиск себя, поиск любви, отстранённость и холодность семьи, праздность.
Потом мне самой стало интересно, как же я вляпалась в эту секту. Я побывала ещё в нескольких, но уже осмысленно и целенаправленно. Мне были интересны механизмы — как это происходит. Везде примерно одинаково: тебе дают ощущение твоей нужности и значимости, а дальше ты плывёшь.
Почему меня не затянуло? Потому что секта не предполагает, что тебя будут содержать. Она предполагает, что ты становишься донором, рабом, вкалывающим на благо секты. Я умела вкалывать, но мне нужно было содержать себя, а это было непросто. Это было фактором не скатываемости в пучину секты — прогулять работу невозможно, поэтому я прогуливала секту. Другого источника дохода, кроме как заработать, у меня не было. Вероятно, поэтому я не так уж и интересна была в секте — что с меня взять. Хотя как оратор я и тогда могла зажечь, но по настроению, а нестабильный лидер тоже не сильно нужная единица. Так что повторюсь — везение.
Вам может показаться, что это всё прожито так, играючи. Нет, были и угрозы, и шантаж, и попытки давления, преследования, всё это было. Просто прошло много времени, давно остыло. Однако сейчас, как и в начале 90-х, когда общественное бессознательное в панике, когда из каждого утюга льётся тревога, накручивается паника, вина, психоз, очень легко поскользнуться на собственном нерве и укатиться в секту. Потому что там тебе нальют мёда в уши и на какое-то время станет спокойно.
Каждый из нас в зоне риска. Каждый из нас подвержен влиянию и манипуляциям. Спросите любого, самого крутого и успешного бизнесмена, разводили ли его хоть раз. Разводили. Успешен не тот, кто не попадает, а кто, попав, умеет встать, сделать работу над ошибками и пойти дальше.
Как не попасть в секту? Посмотреть реально на вещи. Первое и самое главное — чаще заглядывать в паспорт. Правильная оценка своего возраста и возможностей — великое подспорье в сохранении трезвости.
Моя знакомая пришла ко мне с идеей, что дети выросли, а она пойдёт в художники. Богатая идея, почему бы и нет, скажете вы. Но девушке полтинник. И возникает вопрос, чего хочет девушка — рисовать или славы? Если рисовать, так кто мешает, а вот если славы великого художника, то возникают вопросики. Например, готова ли она лет пять-семь нарабатывать технику и набивать руку, голодать, бегать по выставкам и пытаться продвинуть себя. Не в 20-25, когда море по колено и сил сидеть на дошираке полно, а в 50, когда уже привыкла к определённому уровню комфорта, когда уже нервишки и здоровьишко не те.
Тут надо быть честным прежде всего перед самим собой. Тогда ты вдруг не окажешься без денег, в психиатрической клинике в Индонезии, обдышавшись маткой до умопомрачения, с пониманием, что можешь позвонить либо старенькой маме, которой не звонила уже года три, либо бывшему в надежде, что трубку снимет именно он, а не его новая жена.
Но когда мы говорим о более юных особах… Тут, наверное, главное — семья. И в самых хороших семьях случается всякое, но вот семья, которая способна за тебя побороться, — это, наверное, самый важный твой якорь, твой берег. Воспитание. О да, это, пожалуй, главное. Повторюсь, трезвость — самое главное средство от всех бед, но способен ли молодой метущийся ум сохранять трезвость? Пожалуй, что нет. Тут стоит надеяться, что родители, школа, окружение всё таки что-то посеяли, и это что-то прорастёт. И тут ещё про поводок…
Поводок — удивительная вещь. На этом самом поводке мы можем вести своих детей, близких к чему-то хорошему, вести их по жизни или вести в разрушение. Поводок — это и привязанности, и любовь, и разного рода зависимости, в том числе и обычная бытовая зависимость, например материальная. Вряд ли кто-то может оспорить, что ребёнок зависим от нас не только потому, что он не состоятелен, не самостоятелен, но ещё и попросту потому, что у него нет денег. И наши решения, наш выбор определяет жизнь ребёнка в очень большой степени, наш выбор определяет жизнь наших близких в меньшей степени, но всё же значительно, наш выбор влияет даже на жизнь, например, коллег и соседей. Мы выбираем сделать музыку потише или взвинтить нервы всему подъезду, мы выбираем реагировать так или иначе. В общем, мысль такая, что у каждого из нас есть некий поводок, называйте его как хотите. Как правило, таких поводков по ходу жизни становится очень много.
Дети попадают в секты вслед за родителями, которые ищут себя, мужья — за женами, а бывает, родители — за детьми.
История, которую я хочу рассказать, произошла с двоюродной сестрой моей знакомой — Ириной. Она потеряла своего мужа, и это стало трагедией для неё и её семьи.
Ирина была умной, талантливой и красивой девушкой. Она получила золотую медаль и красный диплом, занималась музыкой и была отличной хозяйкой. Однако её семья не была в восторге от выбора дочери, и её избранник, детдомовский сантехник, не казался им подходящим кандидатом. Из принципа или вредности они называли его по имени, но не ласково, а с уничижительным оттенком. Но Ирина не побоялась пойти против всех и вышла замуж за любимого.
У них обоих были комнаты, но они обменяли их на двушку в Мытищах. Первые пару лет они были счастливы: у них было своё жильё, любовь и обиженная родня, с которой они поддерживали сдержанные отношения. Но когда родилась внучка, все обиды исчезли, и семья Ирины, уже смирившись с их браком, стала приезжать к ним. Отношения оставались сдержанными, но тёща стала регулярно приезжать из Владимира в Мытищи на пару-тройку дней, чтобы помочь с внучкой.
Однажды во время одного из таких визитов произошёл конфликт. Тёща начала критиковать Влада за ремонт, который он не закончил до рождения внучки. Влад был очень трудолюбивым и делал всё сам, медленно, но качественно. Он старался делать всё так, как они с Ириной придумали.
Тёща была властной и темпераментной женщиной. В этот раз она не сдержалась и наговорила того, что не стоило говорить вслух. Она сказала, что Влад — тормоз, что если он не может обеспечить семью, то нечего плодить нищету, и что нечего было ждать ума от детдомовщины.
Ирине было очень тяжело слушать такие слова. Она пыталась сгладить конфликт, но Влад не сдержался и ушёл ночевать к своему другу Коляну, который жил через три дома. Тёща весь вечер продолжала критиковать Ирину, а на следующий день уехала, пообещав вернуться через неделю-другую.
Вечером Влад не вернулся домой. Ирина обзвонила всех друзей и коллег, чьи номера она знала, но никто не видел его. Она не понимала, как его искать, и боялась, что это опозорит её мужа. Её накрыла волна страха, и она спряталась под стол, обняв пятимесячную дочку.
Когда соседи услышали детский плач, они вскрыли квартиру. Мы с друзьями начали поиски Влада. Я оказалась вовлечённой в эту историю, потому что у меня всегда был язык без костей, и моя подруга очень просила помочь. Мы искали его по отделениям милиции, моргам и друзьям. Ирину оставили на попечении соседки, которая была сердобольной и открытой. Она очень помогала Ире и её дочке.
Влада нашли через 18 дней в морге. Он был в числе неопознанных. Мы даже представить себе не могли, что это случится. Влад попал под машину, когда шёл к другу. Это было время, когда Мытищи были маленькими, и все Перловки, Тайнинки и Шараповки были отдельными населёнными пунктами.
Влада похоронили. Постепенно Ирина отдалилась от всех. Я не была её близкой подругой, и мы были просто знакомыми. Я была моложе на 13 лет, поэтому не заметила, как она отдаляется. Но даже близкие друзья не забили тревогу. Они поддерживали её, но боялись быть навязчивыми, понимая, что она может горевать по-своему. Особенно её поддерживала соседка, с которой они сблизились.
В итоге Ирина оказалась в секте. Чувство вины тёщи, которая думала, что именно она толкнула Влада под машину и оставила дочь вдовой, а внучку сиротой, сыграло злую шутку. Она втянулась в секту вместе с Ирой. Сначала она говорила, что ходит туда, чтобы вытащить Иру, но постепенно сама втащилась по самые уши. К сожалению, никто ничего не смог сделать. Дочка Иры выросла в секте.
В следующий раз я увидела Ирину на похоронах нашего общего знакомого, который разбился на машине. Они были похожи на трёх ворон: одетые в чёрное, с одинаково жёсткими лицами, они стояли поодаль от всех и постоянно перешептывались. Лишь отдельные слова про грехи и бесов долетали до нас.
По сей день Ира с дочкой находятся в секте. Их квартира продана, соседка тоже исчезла. Что с ними — неизвестно.
Можно ли было что-то сделать? Наверное, можно, но что именно, я не знаю. Мне тогда, когда погиб Влад, было всего 19 лет, и я была бестолочью. Я сама металась то туда, то сюда в поисках себя и смыслов жизни.
Семья Иры не была маргинальной или плохо образованной. Они все имели хорошее образование и занимали серьёзные должности. Но это не спасло их. Горе и вина затуманили рассудок. Огромное количество сект и духовных искателей, мода на всё эзотерически-трансцендентное сделали попадание под влияние сект проще пареной репы.
Ирининой мамы нет в живых. Она умерла от рака, досидевшись до него на разного рода сухих постах. Её отец умер в одиночестве от инсульта, так как он единственный не поддался влиянию секты и просто ушёл из семьи. Что с Ирой и её дочкой, мы не знаем.
Такая вот история.
Была ли я умней Иры, раз смогла выйти из секты? Вряд ли. Просто в моей жизни не было такого жёсткого воспитания и муштры, и в моей жизни тогда не было такой боли, за которую меня можно было держать.
Сейчас у меня есть некоторый опыт помощи людям, пострадавшим от сект. Это тяжёлый опыт, болезненный и разрушительный, в том числе и для меня. Я не занимаюсь этим специально, но периодически друзья или знакомые обращаются ко мне за помощью.
Не хочу углубляться в статистику, она несколько разнится. По данным из одного источника, у нас около 6000 человек вовлечены в секты, а по данным из другого, в стране на сегодня действуют более 3000 радикальных деструктивных сект.
Второму источнику я верю больше, но не утверждаю, что и он точен. Конечно, у нас нет реестра сектантов или бюро регистрации сектантов. Да и вряд ли люди, участвующие в деятельности сект, считают себя сектантами, скорее наоборот, это мы все для них низшие и заблудшие. Так что говорить о достоверности статистики не приходится.
Моё личное отношение к этому жёсткое и категоричное. Я искренне считаю, что за вовлечение в секты нужна ответственность. За вовлечение малолетних в деятельность сект я бы привлекла по полной программе.
Почему? Потому что я лично знаю священника из Ярославской области, которого избивали местные алкаши за деньги, сжигали машину и всячески запугивали за то, что он положил всё своё время и силы, чтобы выжить из городка секту. Да, это было достаточно давно, сегодня бы такое дело получило огромный резонанс. Но и сейчас я сталкиваюсь с жертвами сект, которых вовлекали в жуткие вещи, в том числе и сексуальное рабство. И знаете, тут не работает «пойдём напишем заявление, мы поможем, мы защитим». Вообще не работает. Тут нужна системная профессиональная помощь и поддержка.
Но, дорогие, у нас по сей день, несмотря на запреты, действуют многие секты. И это не просто, правда, не просто. И, пожалуй, это самый стыдный и мерзкий эпизод моей жизни, как бы я ни хохмила, мне по сей день, а прошло уже 30 лет, стыдно и мерзко за это. По сей день я чувствую вину за это, потому и не отказываю, когда ко мне за помощью обращаются знакомые, пострадавшие от сект. Как минимум я могу дать приют, немного покоя, возможность отдышаться и обратиться к профессионалам в этом вопросе, коим я не являюсь.
И тут бы написать инструкцию, как не попасть в секту. Но я не знаю, что писать. Будьте трезвы в оценке себя и своих способностей, будьте честны прежде всего с самими собой. Помните, что наши близкие не только бремя и поводок, но и наше зеркало и наша веревочка, за которую можно потянуть, чтобы выбраться из трясины, наши поводки работают в обе стороны. Избегайте праздности и будьте открыты для своих близких. Не буду писать про детей, что тут напишешь — ребёнок, не занятый делом, спортом, музыкой, чем угодно созидательным, ребёнок, который боится, облажавшись, идти домой, в зоне риска. Но, родные, такой ребёнок, да и такой взрослый в зоне риска не только для сект, но и для запрещённых препаратов, плохих компаний всех мастей.