Эта история стала для нас страшной, потому что заставила задуматься о многом, но она, на самом деле, про любовь, про настоящих друзей и про то, что всегда есть выход.
К нам обратились наши очень хорошие друзья: отцу их друга 89, деменция, стал агрессивен, кричит, дерётся. Его жена, моложе него всего на пару лет, изо всех сил ухаживала за супругом, старалась, справлялась, не нагружала детей, каждый раз говоря по телефону, что всё хорошо и что они с отцом в порядке. Скрипят себе потихонечку. Но несколько месяцев назад Он упал, сильно ударился и после этого постепенно Его состояние стало ухудшаться. И вот, измотанная неходячим, агрессивным, теряющим рассудок мужем, Она позвонила сыну:
— Больше не могу, боюсь. Боюсь, что поднимая его очередной раз, уроню и угроблю, боюсь, что у меня случится очередной криз, а ведь если я умру, Он тоже умрет с голоду один в квартире с моим трупом.
Прилетел Сын. Ужаснулся, сразу стало понятно, почему отец то спит, то читает, то отдыхает, почему последние месяцы у них всё так уж хорошо со слов мамы.
Сын поделился с Другом. Друг поделился с нами. Оценив ситуацию по тем медицинским документам, которые нам прислали, мы долго решали, что делать. Хоспис – рано, больница – ковид, да и что там делать в таком состоянии – рвать больничные жалюзи на окнах? Сломали голову и нашли решение – пойти к соседям. Наши соседи в Пенино – частный дом престарелых, он внушал доверие, потому что мы каждый божий день видим, что происходит у них, а они то, что происходит у нас.
Пообщались, договорились. Это было самое правильное решение. И вот уже перевезя его в дом престарелых, в надежде, что и Он на свежем воздухе подтянется, и Она выспится хоть немного, мы увидели другую картину, реальную. Не ту, которую рисуют жена и Сын, а реальную.
О, нет, нас никто не обманывал, просто реальность оказалась очень уж сложносочинённой, и мы полетели над гнездом кукушки. Оказалось, что с начала весны Он совсем плохо стал спать, возраст вероятно, но сон совсем уж истончился, стал нервным и пунктирным. Пошли в поликлинику к неврологу.
Невролог посоветовал обратиться с бессонницами к психиатру, объяснив, что это часто возрастная история и психиатр подберёт и ноотропы и сонники, может нейролептики, потому что с возрастом мозг меняется и тд, и тп. И вот правильно сказал невролог, но психиатр не заморочился, а выписал препарат вот с такой побочкой:
«…головокружение, головная боль, остаточная сонливость после пробуждения, возможна антероградная АМНЕЗИЯ, КОШМАРНЫЕ СНОВИДЕНИЯ, раздражительность, замешательство, ГАЛЛЮЦИНАЦИИ, агрессивность, спутанность сознания, подавленное настроение, нарушение координации движений, депрессивное состояние, неадекватное поведение с возможным развитием амнезии, кожный зуд, сыпь, ангионевротический отек, анафилактические реакции…»
Но ещё веселее реакция организма на прекращение лечения: «…синдром отмены, который проявляется различными симптомами, такими как рикошетная бессонница, беспокойство, тремор, повышенная потливость, возбуждение, спутанность сознания, головная боль, дрожь, тахикардия, бред, кошмарные сновидения, галлюцинации, раздражительность» и, вишенкой на торте, ПРИПАДКИ.
Вместо 5-7 дней препарат принимали три месяца, не потому что глупы, совсем нет. Я перечитала инструкцию раз 7, не с бумажки, а с монитора крупным текстом. И вот там правда сложно, там непонятно; принимать только, когда бессонница не более 5 дней, или вообще принимать не более 5 дней. Но доктор сказал, и они принимали.
В итоге сон вроде бы улучшился, правда стали сниться тревожные сны, Он стал нервным, раздражительным. Состояние нарастало и нарастало, сон опять сбился насмерть. Рецепт уже просрочился, заново без рецепта не купить, а Он уже в таком состоянии, что Она просто не может довезти Его до поликлиники, а тут ковид, в больницу страшно. Но Она честно попыталась собрать его для вылазки в поликлиннику. В итоге Он упал, сильно упал, и Она разбила себе локоть, и Он приложился головой. К врачу не попали, но и на дом доктора не рвались.
Лекарство перестали пить, и вот тут всплыли все реакции на отмену: и галлюцинации, и бред, и кошмары, и спутанность сознания. Все это помножилось на бешенную возбудимость, приправилось раздражительностью и в итоге проявилась рикошетная бессонница с токсической ломкой. То есть человек круглосуточно галлюцинировал и видел кошмары, но не мог об этом сказать, его попросту не отпускало. Получилась эдакая ломка длинною в несколько недель. А Она терпеливо ухаживала за ним — пусть не в разуме, пусть агрессивный, но это её самый любимый человек.
Конечно, бедная супруга просто не могла справиться с ситуацией, при всем её желании. После осмотра приглашёнными нами специалистами, мы отстроили линию лечения. Наш доктор обнадёжил нас тем, что Он может восстановиться и даже вернуться постепенно домой к более-менее спокойной жизни, но небыстро и при условии очень хорошего ухода, и того, что у Него попросту есть на это ресурс, напомню, Ему почти девяносто лет.
И вот тут дилемма – как сказать обо всём семье? Да, я как руководитель «Метелицы» вписана даже в договора медобслуживания, но как сказать жене, что она своими руками просто начисто стёрла мужа, смыла его личность, ту самую личность, которую она любила почти 60 лет? Зачем говорить об этом? Затем, что помогать – это одно, а принимать решения – это другое.
Позвонили друзьям, спросили их мнение. Потом поговорили с Сыном. Стало понятно, что жене нельзя говорить правды, просто нельзя. Она не переживёт этого.
Сутки я выдумывала речь, раз пятьсот выстраивала диалог с женой, проговаривала все возможные варианты развития нашего предстоящего разговора. К утру я была слегка не в себе, совершенно не понимающая, как все же верно построить беседу, чтобы Она не решила, что своими руками уничтожала любимого человека.
В итоге кое-как я увязала ухудшение состояния с падением и ушибом головы, которое, якобы, наложилось на отмену психотропов, которые выписал психиатр. В общем, редкий бред для любого медика. Но я старалась быть убедительной и спокойной и все же делать упор не на своё враньё, а на то, что шанс к восстановлению есть. Много врать не пришлось, человек любящий и искренне болеющий за то, что муж сейчас пусть в хорошем, но всё же доме престарелых, Она с радостью вцепилась в первую поданную ей мысль, что надежда есть. Мы в итоге всё согласовали с Сыном, и Сын дал разрешение на новое лечение, он тоже надеется, что отец восстановится.
Почему эта история про настоящих друзей? Потому что они не просто отправили друга к нам, а взяли на себя оплату расходов. Почему про любовь? Потому что она искренне ухаживала, не жалея себя, за тем, кого любила на протяжении почти 60 лет и берегла Его от детей, не хотела, чтобы они видели Его таким, берегла детей от Его болезни, считая её своим крестом и недосмотром. Быть готовой жить в надежде на мимолетные просветления можно только по любви.
А ещё это про то, что всегда есть выход, он в том, чтобы жить так, чтобы твои друзья в любой трудной ситуации сами захотели разделить её с тобой.
Надо бы засудить психиатра, давшего такое дикое назначение и выписавшего рецепт, но это приведёт к тому, что всё, что мы боялись донести до жены, вывернется на неё в ходе разбирательства ушатом боли и ужаса. Мы решили, что пообщаемся с доктором, просто поговорим, чтобы понять, как же так вышло, что пожилые люди получили тяжелейшее лекарство с ужасными побочными действиями безо всяких пояснений и предостережений.
И тут можно списать на возраст – мол, ну не поняли старики, но нет, Она сейчас редактирует и готовит к изданию серьёзную книгу, Он до последнего работал. Просто возрастная бессонница, помноженная … пока не знаю на что, но выясню.
На самом деле, к чему все это – история закончилась не так плохо, дальше будет новая история о восстановлении. Но пишу я всё это для того, чтобы вы чаще проведывали своих родителей, несмотря на ковид и занятость, несмотря на то, что по телефону у них «все хорошо». Вам нужно ходить с ними к врачам, вам нужно заглядывать в их аптечки, вам обязательно нужно слушать то, что они говорят и чем сейчас болеют.
Берегите родителей, и воспитывайте детей так, чтобы, когда ваше собственное внимание начнет ускользать от вас, ваши дети оказались бы рядом и успели вынуть неправильную таблеточку из руки, прочитать инструкцию, написанную так сложно и так мелко, что вообще не понять, о чём это.