В международный день психического здоровья мы подготовили для вас материал о том, как развивалась стигма психических расстройств в мире, а наша сотрудница Алена Бражникова рассказала, как работала со своими психическими болезнями. В конце вы можете найти ссылки на книги самопомощи, группы взаимоподдержки и сервис подбора специалистов.
Мы все живем с пониманием, что врачи могут обнаружить у нас гастрит или аппендицит. Периодически болеем ОРВИ и посещаем участкового терапевта. Делаем уколы, когда надо, когда надо идем к хирургу. Бывает, что запускаем болезнь и потом сокрушаемся, но все-таки понуро идем сдаваться к врачу. Нам не составляет труда обсудить с коллегами и друзьями свою болезнь, порой даже меряемся, у кого что больше болит. Но есть две области, о которых говорить не принято и даже сам поход к профильному специалисту вызывает у нас стыд. Эти области — психиатрия и проктология. О проктологии я в этой колонке говорить не буду, потому что это не область моих эмпирических исследований, хотя, безусловно, тема важная. Смешно? Неловко? Но, на самом деле, все в нашем теле вытекает одно из другого. А особенно важен тот орган, который нельзя потрогать и пощупать. И говоря “орган”, я скорее прибегаю к метафоре. Я имею в виду психику. Если обращаться к терминологии, то я говорю о “совокупности мыслительных процессов и явлений; специфическом аспекте жизнедеятельности животных и человека в их взаимодействии с окружающей средой”.
Я болею с 13 лет. Кто-то предпочитает называть это “психическими особенностями”, но мне комфортнее говорить “хроническая болезнь”. Для меня это вопрос восприятия и смирения. Мне больше не хочется — а раньше, безусловно, хотелось — тешить себя мыслью, что это не патология и что рано или поздно все пройдет. Нет, в моем случае, это болезнь с хроническим течением. Она может уйти в ремиссию на годы и даже десятилетия. А может проявлять себя гораздо чаще. Так или иначе, это хронь, и эта хронь со мной с самого детства. Диагнозы по МКБ такие: ОКР, агорафобия с паническими атаками, генерализованное тревожное расстройство и биполярное расстройство второго типа. Неплохой такой букет. Кому скажешь — сразу прищуренный глаз: неплохо так ты на себя понавешивала, девочка. Но у меня есть справка. Забавно: в современном мире приходится либо доказывать свое ментальное здоровье, либо убеждать, что психические болезни у тебя действительно есть и ты ничего не выдумываешь. Как так получилось?
У россиян за плечами мощное советское наследие в виде репрессий. Не только диссидентов. Наиболее распространенный диагноз в СССР был “вялотекущая шизофрения”. В то время ей называли как шизотипическое расстройство личности, так пограничное расстройством личности, так и с циклотимию (более легкое течение биполярного расстройство). Если бы я росла в советский период, скорее всего, у меня бы тоже стояла вялотекущая шизофрения. Хорошо, что наука психиатрии продвигается семимильными шагами и дифференциация диагнозов сейчас более точная. В случае с СССР, шизофрению часто ставили тем, кто слишком громко выступал против режима, писал слишком смелые рассказы, стихи и картины. Но, конечно, не только им.
Было бы ошибкой полагать, что остальной мир был толерантен и психиатрия работала на благо человека, а не против него. В Италии середины ХХ века людей с психиатрическими диагнозами лечили маляриятерапией — то есть намеренным заражением пациентов малярией для их “излечения”. Персонал в стационарах был не профессиональным, в такие стационары шли те, кто не смог устроиться на другую работу. В Германии 1939 года был подписан указ о «милосердной смерти» для психически больных. Он позволял психиатрам выносить вердикт о неизлечимости человека и ему назначалось умерщвление «из жалости». Приказ назывался Aktion T4 — по номеру здания на Тиргартенштрассе в Берлине, в котором его разработали. В Америке 1955 года в психиатрических больницах было 560 000 госпитализированных пациентов, но дальше систему стали разрушать как на федеральном уровне, так и на уровне штатов, и для людей просто-напросто не осталось стационаров. Гораздо позже, ближе к 80-м годам, в США случилась другая “эпидемия”: поскольку там отсутствует система бесплатной медицины, врачи осознали, что на препаратах и откатах аптек можно было сделать крупные суммы. По телевизорам стали рекламировать литий, который добавляли в обыкновенное молоко и он подавался, как “средство от плохого настроения”.
В 1957 году на международный фармацевтический рынок вышел препарат Талидомид. В 1958 году его можно было приобрести в 46 странах Европы, Скандинавии, Азии, Африки и Южной Америки под 37 разными брендами.. Талидомид стали назначать беременным женщинам для борьбы с бессонницей, тошнотой и другими сопутствующими недомоганиями. Также его назначали для борьбы с тревогой. О талидомиде говорили как об абсолютно безопасном средстве. В результате, с 1956 по 1961 годы из-за талидомида на свет появилось от 8 до 12 тысяч младенцев с мутациями. Эту чудовищную историю назвали «талидомидовой трагедией» и она считается одной из крупнейших антропогенных катастроф в истории человечества. До своего первого дня рождения не доживало 40% детей с мутациями.
Как видите, состояние психиатрии в ХХ веке было совсем не радужным примерно везде. Этот исторический контекст повлиял на наше восприятие психиатрии в целом. Во-первых, нам всем начало казаться, что болеть таким недугом — страшно: тебя залечат до смерти. Во-вторых, сложилось впечатление, что психическая болезнь — крест на всей жизни. Как следствие, о психических расстройствах стали молчать. И все это привело к одному печальному последствию, чудовищной стигме ментальных недугов, с которыми люди остались один на один. А если не знать, как лечить эти недуги, жизнь человека будет постепенно ухудшаться. Это повлияет на его семью, окружение, детей. Круг замыкается.
В ХХI веке во всем мире стали разрабатываться эффективные лекарства: нейролептики, антидепрессанты, транквилизаторы, нормотимики, и они оказывали на людей лечебный эффект. Стала популярна психотерапия, психология – методы лечения при помощи изменений деструктивного мышления человека. Люди часто спрашивают, в чем отличие психотерапевта от психолога. Все просто: психолог имеет право только на вербальное лечение, а психотерапевт лечит как сеансами, так и имеет право назначать препараты. Проще говоря, психотерапевт это психиатр, который прошел дополнительное обучение. Есть еще клинические психологи: это — наоборот, психологи, которые прошли дополнительное обучение на знание фармакологии.
Но я отвлеклась от персональной истории. В 20 лет я не ходила на психотерапию и не пила таблетки. Я страдала от тяжелейших панических атак, но, начитавшись форумов, где всё всегда плохо, была убеждена, что таблетки притупят мои чувства и сделают зомби. Если бы я только знала, что именно болезнь делала меня такой! Все дошло до того, что я перестала выходить из дома — при каждом выходе меня начинало трясти и я падала в обморок. В магазины и по делам ходил мой муж. Я почти потеряла место в университете. Работала удаленно. Радостей в жизни оставалось все меньше. И тогда я впервые задумалась о суициде.
К счастью, по природе я очень жизнелюбивый человек с отличным инстинктом самосохранения, и, испугавшись своих мыслей, я связалась с психиатром. Подумала, что хуже точно не будет. Он выписал антидепрессант и легкий нейролептик. Когда я пила первую таблетку, то думала, что мне станет плохо. Ровно через минуту после приема таблетки у меня действительно началась паническая атака. Препарат не действует так быстро и то было самовнушение. Неделю я постоянно спала, такая была побочка, а через неделю вдруг проснулась с необъяснимыми силами. Я включила музыку, убралась в квартире и впервые за два месяца вышла в соседний продуктовый магазин. Стоя напротив витрин с овощами и фруктами, аромат которых заполнял все пространство, я расплакалась от радости. И пообещала навсегда запомнить этот момент. Уже десять лет как я помню его во всех красках.
На несколько лет я забыла, что такое депрессия и тревога. Моя жизнь наладилась: я стала ездить на далекие расстояния, заниматься творчеством и работой. В какой-то момент к таблеткам выработалась резистентность – такое иногда случается – и мне сменили схему. Еще пару недель недомогания (это нормальная реакция привыкания к препаратам) и мне снова стало лучше.
В этот период я поняла, что одних таблеток недостаточно, и пошла на психотерапию. Там я открыла новые горизонты общения со своей психикой. Я узнала, что она всегда работает на нас, просто у нее нет глаз и это влияет на нас кривовато. Но в целом, в ее логике, все правильно: если в нашей жизни трагедия, то депрессия укрывает нас от ожиданий хорошего, чтобы мы не разочаровывались. Или закрывает нас от всех эмоций, потому что те были слишком сильными. Такую кривизну психики мы в состоянии исправить психотерапией и, если того требует ситуация, фармакотерапией. Иногда же достаточно только психотерапии.
В 23 года мне было необходимо общение с людьми, которые знают, что со мной происходит, непонаслышке. И я создала группу взаимоподдержки. Создала простые правила – уважать друг друга, давай советы только по просьбе говорящего, не перебивать, не осуждать. Я нашла бесплатное помещение в центре Москвы, оно было по соседству с маленьким магазинчиком духов, чья владелица попросила меня делать фотографии этих духов, предоставляя нам помещение. Рекламу группы опубликовала ВКонтакте. На первую встречу пришли десять человек. На следующие – 15, иногда 20. Я курировала весь процесс, следила, чтобы люди соблюдали правила. Так я узнала, насколько много людей чувствуют одиночество и изоляцию из-за своих состояний. Говорить о своих чувствах с теми, кто их тоже испытывал, оказалось невероятным облегчением.
В 27 лет я легла в психиатрическую больницу, потому что после ковида у меня манифестировалось биполярное расстройство. Это была хорошая больница и там я встретила своих будущих друзей. А одна встреча и вовсе сильно изменила мое мышление.
В больнице я встретила женщину, которой было почти 60 лет. Она не ела и постоянно плакала. Между нами состоялся такой диалог:
– Расскажи (она просила называть ее на “ты”), какой у тебя диагноз, давно ты болеешь?
– У меня рекуррентная депрессия. Поставили двадцать лет назад.
– Все это время ты периодически болеешь?
– Нет, это мое первое обострение за двадцать лет.
Первое обострение за двадцать лет! Она прожила треть жизни в ремиссии. Она научилась жить со своим расстройством и оно не беспокоило ее. Да, ей сейчас очень сложно, но вероятность, что она забудет о своем расстройстве еще на 20 лет – а я надеюсь, что она проживет долго – есть.
В заключение я хочу сказать всем, кто испытывает подавленное состояние, тревогу, панику или другие тяжелые состояния:
- Мы все живем с пониманием, что врачи могут обнаружить у нас гастрит или аппендицит. Периодически болеем ОРВИ и посещаем участкового терапевта. Делаем уколы, когда надо, когда надо, идем к хирургу.
- Но наша психика заслуживает такого же внимания. Это не страшно, это не стыдно, это не смешно. Это просто часть нашей жизни. Если вы ощущаете изоляцию, то знайте, что я тоже ее ощущала. Как и миллионы других людей по всему миру. Но если нас миллионы, значит, мы не в таком уж меньшинстве. Нам повезло, потому что от наших недугов изобрели лекарства. Есть лечение. И оно доступно. Есть группы взаимопомощи, в том числе онлайн. Есть психиатры, в вашем городе должен быть как минимум один, и он может выписать вам препараты. С психологом можно заниматься и вживую и удаленно. Поверьте, нам повезло гораздо больше, чем тем, кто не может вылечиться годами, кто неизлечим, или у кого спинномозговые травмы, которые потребуют годы реабилитации.
- Почему нам повезло? Потому что мы окружены возможностями лечиться. Если у вас нет денег, потихоньку скопите или обратитесь в фонд помощи. Если вы не можете, совсем никак, попасть на терапию – прочитайте книги, которые доступны в интернете.
- Вы все сможете. Ваша психика – друг, а не враг. Вот несколько ресурсов, которые могут вам помочь.
- Книга «Свобода от тревоги» (практикум по КПТ, понятное и легкое описание того, что такое тревога и депрессия и как самостоятельно с ними работать)
- Сообщество «Психоактивно» — люди с ментальными особенностями помогают таким же людям
- Список онлайн и оффлайн групп взаимоподдержки для людей с психическими особенностями
- Интернет-служба экстренной психологической помощи
- Сервис подбора психологов