Многим людям праздники переживать непросто. Все вокруг, от иллюминации до биллбордов, кричит о том, что нужно РАДОВАТЬСЯ. Но что, если радоваться нет сил, если горят дедлайны, или болеют близкие, или просто усталость от декабря и вообще всего прошлого года не оставляет никакого желания искусственно воссоздавать праздничное настроение? Статистически, в предновогоднее время во всем мире учащаются суициды и обострение депрессий. Это не удивительно: вся наша культура, причем общемировая, кричит — «РАДУЙСЯ!», а если радоваться не выходит — ты будто отделяешься от всего мира стеной и остаёшься совсем один.
Светлана Самара, президент Метелицы, нейрореабилитолог и клинический психолог, написала для вас трогательную и важную колонку о том, как пережить праздники. И о том, как она нашла способ отметить новый год с мужем, когда он лежал в больнице с инсультом, и внутрь ее не пустили.
Надеемся, эта колонка даст вам силы не просто пережить, но и прожить сложные предпраздничные чувства.
Принудительное нагнетание праздничного настроения начинается в крупных городах уже в ноябре. Скидки и акции орут голосом Полины Гагариной из каждого утюга, Маликов прямо в пижаме носится на пункты выдачи ОЗОН нон-стоп. И начинается паника – а я, что я сижу, всем нужно купить подарки, продумать меню, написать поздравления, сделать генеральную уборку, обновить то, избавиться от этого… И сейсмоактивность возрастает кратно, вытрепывая небольшие остатки нервов.
Вообще кажется, что праздник он и есть праздник, но у каждого своего восприятия и свое переживание любого праздника. И у вас есть право на свое отношение, восприятие и на свой способ празднования или не празднования.
Ох уж эти праздники!
Кто-то носится на третьей космической организовывая стол, культурную программу для семьи и досуг для детей. Кто-то должен организовать корпоратив, подарки для коллектива. Кто-то встретит новый год в одиночестве, кто-то в больнице, кто-то не вспомнит как встретит новый год.
В моей жизни были разные встречи нового года. Детские, когда ждешь и веришь, и заходишься в восторге. Юношеские, когда много мечтаний, первые любови, все мысли о том, как бы отпроситься из дома и родители, которые вообще ничего в этой жизни не понимают. Взрослые новые года, когда как раз скачешь по магазинам, планируешь холодцы и билеты на елки, совсем взрослые, когда нужно обеспечить выплаты зарплат и премий, корпоратив. И я все еще продолжаю любить Новый год.
Поделюсь я одним Новым годом, самым странным, страшным и счастливым.
Мой муж утром 30 декабря выбрался из реанимации после серии инсультов.
За неделю до этого было очень страшно. Было страшно все, было страшно выбивать железную дверь, потому что муж потерял сознание, успев вставить ключ в замок, ключ наполовину провернулся и заклинил. Когда муж терял сознание, он должен был приехать на рабочую встречу.
Было страшно нестись домой, понимая, что раз он не приехал и не отвечает на звонки, что-то случилось.
Было страшно выносить его вместе со скоряками на пледе с 8го этажа, так как носилки не проходили из-за заклинившей двери.
Было страшно ругаться в приемном отделении, сидеть в обшарпанном до бетона коридоре возле реанимации, страшно было, что дежурная доктор в реанимации делала черти что и ругаться с ней тоже было страшно.
На тот момент, когда это происходило, медицина сильно отличалась от того, что есть сейчас, а из-за того, что инсульт случился за неделю до нового года, в ночь с пятницы на субботу, муж улетел в обычную городскую больницу.
Неделя прошла на таком нерве, что про какие-то праздники и прочее думать было невозможно, дети, распиханные по бабушкам, вообще казалось не существуют. Нереальным казался город, сверкающий шарами и гирляндами, все было далеко, все чувства были как будто через несколько ватных одеял – глухими, далекими.
Но за неделю пришлось побегать, доставая то одно, то другое, бегая каждый день в реанимацию, на беседы с лечащим врачом, меня пускали, я пролезала везде. Кстати, сделаю ремарку – именно в этой больнице мужа по-настоящему спасли, потому что при первом инсульте он попал в очень крутое и навороченное место и его лечением занимался целый академик. Вот тут в безобразных условиях работали потрясающие профессионалы.
В итоге 31 декабря наступило. Ну куда ж от него денешься.
Ехать к детям сил не было, друзья тащили в гости, все как-то каждый по-своему поддерживал, но от этого становилось только хуже. Мысль была одна – не хочу встречать новый год без него. А потом пришла другая мысль – а кто мешает встретить его вместе?
Конечно, пробраться в отделение ночью и отпраздновать там было не реально, я там за день всем надоедала хуже горькой редьки. Тогда мне пришла в голову другая мысль – я отвезла мужу мобильный телефон, положила на него все деньги, которые были, тогда связь стоила в разы больше чем сейчас, а ближе к одиннадцати вечера я пошла к больнице, конечно на территорию меня не пустили, но я же знала где корпус, куда выходят окна палаты, и за территорией, но так, чтобы было видно из окна.
Слепила снеговика, натыкала в него кучу бенгальских огней, и без десяти двенадцать позвонила мужу. Звонить ровно в двенадцать – можно было вообще не дозвониться.
Мы болтали просто так, у него была достаточно замедленная речь, так как была правосторонняя парализация, и его только-только начало отпускать, он только-только начал ползать по стеночке в туалет. Но в целом, спешить было некуда, и мы просто разговаривали.
А потом я сказала ему:
— Можешь подойти к окну и посмотреть за забор, там поляна и я на поляне.
— Да, могу.
Он подошел.
— Не вижу, где ты, тут же темно совсем.
— Сейчас, смотри на средину поляны.
Я начала поджигать снеговика.
— Все, вижу! А что это?
— Это снеговик и бенгальские огни.
— Ааа, а похоже на белый костер.
— Ну за костер меня боюсь арестуют.
Мы еще поболтали, я сожгла все бенгальские свечки, снеговик нормально закоптился, запасы иссякли, муж устал.
Поздравили еще раз друг друга с Новым годом, начали взрываться фейерверки, стало трудно разговаривать из-за грохота, да и муж устал. Мы попрощались, и я пошла домой, мокрая по колено, но довольная собой, ситуацией и вообще всем.
Меня отпустило, я хотела встречать Новый год с ним, я его встретила с ним. Самое главное жив, а дальше разберемся.
Дальше мы разобрались, спасибо тем врачам, мы не просто выжили, лечащий врач научил нас тому, что такое реабилитация, от А до Я. Рассказал, чего ждать, а на что даже не стоит надеется. Спустя много лет никто, даже очень хорошие специалисты, не верят, что муж пережил не один инсульт, а целую серию.
К чему я это все вспомнила? К тому, что как бы плохо не было, праздники все равно придут и важно не ждать ничего от них. А просто порадоваться тому, что есть. Один новый год мы встречали на работе втроем, я, наш бухгалтер и мой младший сын, так получилось. Мы только 31 вернулись из командировки, все предпраздничные дни мотались по подопечным, и вот залипли в офисе. У нас было две бутылки шампанского, какие-то бутеры, ноут и интернет. И мы сначала были очень разочарованы и раздражены, а потом решили сделать хоть что-то из того что есть. Мы пили шампанское, а не было бы его — замутили бы чай, горячие бутерброды с засохшим сыром, после микроволновки он вполне себе ничего, и скумбрией из консервной банки вполне себе зашли.
Мы смотрели старые фильмы, разговаривали, смеялись над собой, над ситуацией, и я пообещала, что на следующий Новый год мы все соберемся и 31 с утра ничего не будем делать и все праздники будем отдыхать.
Так и вышло. У нас уже было Пенино, еще пустое, только двое подопечных. Нам было здорово, не было ничего особенного, просто были мы. Мы радовались, что все живы, что у нас есть, что поесть, что нам не надо никуда бежать, что мы можем просто смеяться и просто быть собой, а завтра выспаться, прям от души спать.
Поверьте, любые приметы перестают работать ровно тогда, когда вы перестаете в них верить. Я встречала Новый год с мужем только два раза за всю жизнь, так сложилось. Но это неважно, мы много лет вместе и проводим все время и свободное, и рабочее. Мы просто ничего не ждем ни от праздников, ни от кого, а главное — не верим в приметы.