Травма ныряльщика: возвращение к себе

Роман Бурцев

Сегодня мы хотим рассказать вам про один непростой для нашей команды кейс, и честно признаться: еще буквально за неделю до планового выхода этого материала, нам казалось, что мы буксуем с нашим подопечным на месте. Но все неожиданно переменилось. Мы делимся с вами этой историей во многом как раз для того, чтобы показать – даже если кажется, что это тупик, всегда есть надежда на перемены.

Так бывает в любой реабилитации: медицинской или социальной, – это долгий процесс, и он требует много терпения и выносливости – как моральной, так и физической. Это сравнимо с марафонской дистанцией. Маленькие шажочки вперед, долгие откаты: некоторые из них ты ожидаешь, другие сваливаются как снег на голову, сложно все время видеть свои цели впереди и не забывать, ради чего это все. В какой-то момент самочувствие стабилизируется, а вместе с этим приходят мысли о том, как действовать дальше, на что ты способен, что ты можешь сделать для себя? Для каждого подопечного это его собственный выбор, индивидуальный, но наша команда хорошо знает, как важно выстроить этот путь, чтобы было, на что опереться.

Вы уже знаете о травме ныряльщика и о нашем подопечном Романе Бурцеве, о том, какие последствия травмы на физическом и психологическом уровне ему пришлось испытать. Сейчас Рома проходит реабилитацию в «Метелице». Настало время задуматься о том, как действовать дальше, потому что в перспективе – возвращение домой и необходимость встроиться в повседневную жизнь.

Вот что Рома сам рассказал об этом:

У меня сейчас временная группа инвалидности, и я прохожу врачей, чтобы оформить бессрочную. С момента травмы пошел уже четвертый год, и я не чувствую себя свободно: если я еду на обследования, мне нужны сопровождающие. У нас только Серёга (Сергей Ложковой, прим. ред.) наиболее самостоятельный – у него работают руки. Я считаю, если руки работают, тогда подопечный более уверенно себя ощущает, а если кисть не работает – он такой… неваляшка, только чуть-чуть тренерам может помогать. А я тяжелый: меня вдвоем поднимать надо, и то трудно. То есть взять и поехать куда-то один – я, увы, не могу.

Я не могу строить далеко идущих планов, но пока из насущных вопросов до конца года – с мочевым пузырем решить, с МСЭ, зубы доделать… самое для меня важное – с мочевым определиться, потому что он мне не дает покоя. Пока конкретно не сказали, что делать, я жду консультации уролога. Параллельно делаю обходной лист для бюро МСЭ. Лена Шерышова будет помогать пройти комиссию, а то я каждый раз вникаю, и каждый раз у меня путается все в голове… Когда ты так долго в статичном положении, то все эти организационные вещи кажутся просто неподъемными – не знаешь, с какого края схватиться.

Травма ныряльщика: возвращение к себе
Учебный процесс

Мне не хочется никого обременять в плане моего состояния и передвижения. Очень удручает, что в любом месте, куда бы я ни отправился, больше всего дискомфорта вызывает мое состояние. Даже если еду на отдых. Вот мы с Оксаной (волонтер команды «Метелица», прим. ред.) недавно так ездили, и я смог перевести дух только по возвращении. И здесь, в Пенино, такое тоже бывает, не только в дороге – голова совсем соображать не может, не могу сосредоточиться, это напрягает. А там на месте, на отдыхе, я, конечно, немного смог переключиться, отвлечься. Время провели, конечно, хорошо, но все было очень энергозатратно в плане самочувствия, физически тяжело.

Ну а что касается профессиональной деятельности, работы… Вот, например, Катя, тоже подопечная в Пенино (Екатерина Доровских, прим.ред.) у нее другая ситуация, она по профессии специалист МРТ, она может работать и сейчас. У нее ноутбук, специальные программы для чтения дисков – то есть она не потеряла работу, может себя обеспечивать за счет профессиональных навыков. Все, что я умел до травмы – сейчас нереально применять. Я конечно думаю о своих перспективах, но…

Мне сейчас сложно определиться из-за моего самочувствия. Светлана (Светлана Самара, прим. ред.) говорит, что важно выбрать для себя реалистичные профессиональные цели, но для меня это означает – глобально перестраиваться. Я думал об этом много, я пока не знаю. Тут периодически психологи меня приходят мотивировать – пока ничего не получается у них (смеется).

И на это много причин, хотя возможно какие-то из них для другого человека смешно прозвучат. И обстановка эта с боевыми действиями – голова вся проблемами забита. А так много вопросов накопилось, почему у меня такое самочувствие, но ответов на них нет, призрачные какие-то ответы: то погода, то психосоматика, а мне иногда кажется, что это вовсе не погода, и вовсе не психосоматика. А я не знаю, какие дополнительные вопросы задать врачам, чтобы разобраться в этом состоянии. Я даже описать не могу, просто плохо и все. А что конкретно болит или тянет… То ноги, то от ног болит голова, а от головы тошнит, а от тошноты еще и трясет, я вообще ничего не могу понять.

Травма ныряльщика: возвращение к себе

Если нужно взять анализы, мы вызываем врачей в Пенино

Тут какие-то планы про профессию строить… совсем неуместно. Нет на это моральных сил. Просто утром встать, почистить зубы спокойно, попить кофе, спокойно пересесть в кресло – и день начался. А сейчас я просыпаюсь от того, что меня тошнит, мне холодно, знобит с утра, я видеть никого не хочу. Поэтому как тут можно о чем-то другом думать. Только о том, чтобы как-то нормализоваться, чтобы у меня обычные дни были, не страдальческие, а нормальные, адекватные дни. Еще мы редко видимся с пацанами со второго этажа (Никита, Юра, Хулио – живут в Пенино на втором этаже, а Рома – в спортзале на первом, прим.ред.) Если ты видишь, как у других, можешь обсудить, тогда как-то проще. Наверное, потому, что они тоже сейчас так страдают: нелегко сейчас Хулио, Юрцу. Посмотрю на них, и думаю, ну ладно, мне грех жаловаться, бывает и хуже. Живу по расписанию, чтобы о лишнем не задумываться. Мне в любом случае заниматься надо, у меня особо нет выбора. Я ощущаю какую-то рассеянность, не понимаю, что дальше. Потому что от физического состояния зависит и моральное. Это ключ ко всему. Когда тебе плохо, на регулярной основе, и ты понимаешь, что ты все равно ничего не делаешь глобального, чтобы лучше стало. Иногда найти удобное положение, когда лежишь – уже радость.

А близким я многое не могу рассказать, да и кто из близких у меня – мать, брат и все, еще сын. Сестра двоюродная есть. Созвонились: «Все нормально? Все нормально». Такое более поверхностное общение. Из-за того, что на расстоянии. Но и не только даже из-за расстояния. Я им просто много не могу рассказать. Если с братом я еще могу поделиться, рассказать, как у меня, что. А матери я же не буду говорить, как мне плохо, обычно я рассказываю, как позанимался, поел, чтобы ее лишний раз не расстраивать, не волновать своими проблемами. Пока мне сложно представить, как пойдет моя жизнь, когда я вернусь домой.

Травма ныряльщика: возвращение к себе
Минуты отдыха

Незадолго до выхода этого материала, Рома неожиданно определился с дальнейшими планами: он поступил на дистанционное обучение в Национальный социально-педагогический колледж и будет учиться на специалиста по социальной работе и кадровому делопроизводству (HR), настроен довольно оптимистично. Мы долго говорили с ним о перспективах: его родной город – небольшой и сложно было подобрать востребованное направление, а еще и такое, которое было бы ему интересно и соответствовало бы складу характера и интересам. Теперь Рома начинает курс, и мы верим, что это решение принесет хорошие плоды.

Травма ныряльщика: возвращение к себе

Помогите, это легко...

Мы просим подписаться на небольшой, но регулярный платеж. В 2023 году «Метелица» безвозмездно провела 2840 часов консультаций для нуждающихся в психологической и иной помощи. Мы работаем благодаря Вашим добровольным пожертвованиям. Спасибо!

Поделиться: