Авиаэвакуация подопечных: как мы вывозим людей из регионов и других стран

Часть нашей работы – перевозить людей со спинномозговыми травмами. Это процесс, который остается за кадром, но на который тратится огромное количество ресурсов: это подготовка документов, визы (если человек из другой страны), врачебных эпикризов, разнообразных справок, коммуникация с консульством, заказ скорой, перевозки… если знать механизм, то такие, на первый взгляд, сложные процессы происходят в рабочем режиме, без сюрпризов. Но есть исключения. В этом материале мы рассказываем о том, как происходит эвакуация наших будущих подопечных с помощью авиаперевозки и с какими сложностями можно столкнуться. Консультирует Светлана Самара, президент “Метелицы”.

К нам обратились родственники лежачего человека из дальнего региона или другой страны. Что мы делаем?

Сначала к нам поступает обращение от самого пациента, его родственников, либо клиники. Дальше мы запрашиваем этапный эпикриз на сегодняшний день, копии всех необходимых документов: паспорт, разрешения на работу в России, разрешение на пребывание в России (это не всегда виза, потому что въехать можно не только по визе, и у разных государств разные отношения), страховку, если она есть, или какой-то другой медицинский полис (ДМС, допустим), если вдруг гражданин его оформлял. Эпикриз создается после обследования нейрохирургом, травматологом, ортопедом, кардиологом и терапевтом. Вот специалисты, которые нам дали письменные протоколы обследования о том, что молодой человек выдержит данный перелет. Все эти документы, с копиями, официальным письмом, мы отправляем генеральному консулу государства пострадавшего. Консулы начинают долго отвечать, но нас спасает то, что у нас есть специально разработанная форма бланка на двух языках, и у нас название начинается на русском с «Международной общественной организации», в английском «International». 

Если больница, где оказался пострадавший, располагает своей машиной скорой помощи, то в согласованные с нами даты эта бригада скорой помощи с реаниматологом или без него забирает пациента со всеми документами и везет в аэропорт. Там, в медицинском кабинете аэропорта ,его передают с рук на руки со всеми документами сопровождающему медику. Как правило, это либо медик коммерческой компании (есть коммерческие компании, которые сопровождают), либо медик, которого выделяет консульство. В аэропорту отбытия есть амбулифты и другая техника, которая этого пациента в носилочном модуле загружает на борт, а врач просто садится рядом. Снимаются три кресла в самолете и вместо них ставится носилочный модуль. Та же самая история происходит в аэропорту прибытия: пациент загружается с борта с помощью специальной техники, амбулифтов, доставляется в медицинский кабинет аэропорта, и там происходит передача пациента уже врачам скорой помощи в том государстве, куда подопечный прибывает. Если сопровождающий врач коммерческий, он летит обратно, не выходя из аэропорта, в если это врач, который сопровождает человека от консульства, то часто просто едет вместе с пациентом в принимающую больницу.

Взаимодействие с консульством принимающей страны

Есть большая проблема: дело в том, что функции консульства определяются положениями, утвержденными МИДом государства, которое назначает консула. Этот документ обычно очень далеко запрятан, написан на языке страны консульства и его нужно переводить. Без него ты не знаешь, что ты можешь требовать от консульства, а что нет. Кроме визы. Например, МИД Узбекистана утверждает перечень обязательств консульства в России. И оно работает, исходя из этого документа, но мы не знаем, где этот документ. Необходимо прочитать в открытых источниках, что консульство обязано предоставить своему гражданину, а что нет. А дальше связываться с консульством лично, узнавая дополнительные возможности. Чтобы понять, как работает консульство Узбекистана, например, мне пришлось сто раз перечитать “Закон республики Узбекистан об утверждении консульского устава республики”, “Постановление президента Узбекистан об организационных мерах по дальнейшему совершенствованию деятельности министерства иностранных дел республики Узбекистан”, “Венскую конвенцию о консульских сношениях 1963 года”. А теперь представьте, что все это нужно перелопатить родственникам подопечного, которые находятся в стрессе.

Если это частное, физическое лицо, то начинаются такие сложности, что они могут и не перевезти родственника. Это может затянуться надолго, потому что там очень много эмоций, которые мешают построению маршрутной карты и быстрой эвакуации. “Метелица” же училась процессу эвакуации в “горячем цеху”, мы имеем опыт сложной логистической работы. Это связано с тем, что сама по себе команда “Метелица” — это, прежде всего, команда дальних полярных экспедиций, где в советское время было множество международной организационной работы, чтобы команда лыжниц во главе с Валентиной Михайловой Кузнецовой совершала свои пробеги. Так что у нас никто не боится звонить ни в российский МИД, ни в какой другой. 

Затраты

Чартерный рейс это очень дорого – это до семи миллионов рублей за не самый дальний рейс. Мы на нем никогда не возили пациентов, а регулярными рейсами да. Если человек пострадал от землетрясения, наводнения, упал самолет, здесь государство берет на себя, как правило, все вопросы транспортировки пострадавших. Но это после чрезвычайных ситуаций, которые признаются официально. Если этого не происходит, то перевозка больных – проблемы родственников. Перевозка в республики Средней Азии будет стоить около 600 тысяч. Но это зависит от сложности аппаратуры, может дороже. Перевозка, допустим, из Горно-Алтайска в Москву прошлой осенью стоила 480 тысяч с сопровождением медиками тяжелого пациента. Для физического лица это очень дорого, особенно если пострадал кормилец, если пострадал муж и отец.

Поможет ли государство или нет – зависит от кучи аспектов. Допустим, Краснодарский край ни разу не помог нам ни с одной перевозкой. Хотя мы возили оттуда трижды: тяжелых, совсем юных пациентов, которые выжили именно потому, что они прибыли специализированную клинику для лечения, получили это лечение, получили реабилитацию и живут по сей день. В целом, нам вообще мало кто помогает, да простят нас регионы, но адекватную, нормальную помощь мы получали только в Москве и Липецке. Больше нигде ни разу, за исключением одной ситуации, когда нам помогла компания NordAvia (теперь Smartavia). Авиакомпания настолько потрясающе, настолько деликатно, настолько как-то грамотно и по-человечески сработала. Они нам помогли привезти из Архангельска тяжелейшего ребенка с тяжелейшей эпилепсией, с пневмонией, ребенка, который был обречен. Мало того, они нам сохранили билет с открытой датой, и это был конец ноября, и мы им говорили, что, скорее всего, он полетит домой в самый новогодний пик. Мы же понимаем, что такое билеты на Новый год. На что нам молча, ничего не говоря, просто прислали обратный билет с открытой датой с допиской, что надо позвонить и сказать, что на этот день нужна президентская бронь. И со смайликом дописали, что можно даже 31 декабря. По иронии судьбы, 31 декабря, после лечения, он и полетел домой. Но это было один единственный раз, одна единственная компания, которая за свой счет, оплатив все таксовые сборы, все сделала. Вот такой подарок сохранил жизнь мальчишки из многодетной семьи и позволил нам всем не сойти с ума. 

Сложные случаи 

Молодой человек из страны Средней Азии пострадал в ДТП в Москве. Скорее всего, виновник ДТП – он сам, несмотря на то, что был пешеходом. Он лежит в очень хорошей больнице, потому что второй участник ДТП оказался человеком, который не просто не скрылся, но оказал необходимую помощь. Он всячески помогал, привлекая всех, кого можно, чтобы сохранить жизнь потерпевшего. Консульство на сегодняшний день, на уровне решения вопроса рядовыми сотрудниками, всячески избегает ответственности.

Беда в том, что молодой человек не говорит по-русски. Скорее всего, он и никогда толком не знал русского языка. У него черепно-мозговая травма – это не перелом, и проходит она по непредсказуемому сценарию. Очень много рисков. И вот сейчас у врачей возник вопрос – почему именно пациент не говорит? Потому что у него серьезное повреждение ствола головного мозга? Или потому что он не знает и никогда не знал русский язык? Быть может, он забыл русский язык? А когда он его вспомнит и вспомнит ли он его вообще? И так далее. А молодой человек молчит и улыбается, моргает и молчит.

По поводу потерпевшего из Средней Азии к нам обратилась его клиника, потому что период медицинского лечения молодого человека подходил к концу. Его нужно реабилитировать, реабилитировать серьезно. Но мы не можем забрать его к себе без его письменного согласия и подписания договора. Это раз, а два – нам просто сейчас некуда. У нас полтора миллиона долгов и катастрофа, смерть Хулио Падилья Медероса. К сожалению, система сейчас работает так, что молодой человек будет признан паллиативным и будет переведен на паллиативную койку в Подмосковье при том, что он пока не заговорил. А мы понимаем, что на паллиативной койке молодой человек начнет умирать от иммобилизационного синдрома. Это будет медленно, с пролежнями, с пневмонией лежачих и безвозвратно.

Молодому человеку тридцать с маленьким хвостиком. Кто внушил родственникам, что раз в России его сбили, в России пускай и лечат? И вот сейчас это патовая ситуация, потому мы пытаемся заставить консульство всеми естественными и законными путями сделать свою работу. Говорить о том, что будет огласка, о том, что будет некрасивая ситуация и так далее. И беда не в том, что парень погибнет. Это страшно. Это жутко. Беда в том, что он будет медленно гнить заживо, потому что он не говорит, он неконтактный, он не наймет себе сиделку, а есть куча вещей, которые мы не имеем права делать против его воли.

У меня вызывает тихий ужас то, что родственники не понимают, что они торгуют жизнью своего сына и брата. А мы не знаем, как их убедить в том, что у нас нет задачи его скинуть на кого-то другого. Нам нужно хотя бы просто выйти на контакт. Согласовать можно все, можно составить любой маршрут, можно найти любых специалистов, но проломить вот эту местечковую хитрость – это ад. 

Помогите, это легко...

Мы просим подписаться на небольшой, но регулярный платеж. В 2023 году «Метелица» безвозмездно провела 2840 часов консультаций для нуждающихся в психологической и иной помощи. Мы работаем благодаря Вашим добровольным пожертвованиям. Спасибо!

Поделиться: